Тазобедренный сустав отзывы в беларуси
Сегодня замена тазобедренного сустава — рутинная операция. Как говорят медики, она поставлена на поток. Это хирургическое вмешательство освоили уже не только в ведущих республиканских учреждениях, но и в областных центрах, а также в крупных районных больницах. Каждый год около 6000 белорусов удаляют износившийся сустав и устанавливают на его место искусственный. Кто и как начинает двигаться по жизни с неродным суставом? Почему такое вмешательство называют «операцией отчаяния»? Правда ли, что болезни молодеют, а протезы нашего производства не хуже импортных? Ответы на эти вопросы искала корреспондент «Р».
Тазобедренный сустав — самый крупный опорный сустав в человеческом теле.
На операционный стол — досрочно
В травматолого-ортопедических отделениях Минской областной клинической больницы, где находится клиническая база кафедры Белорусской медицинской академии последипломного образования (БелМАПО), каждую неделю проводят от 12 до 18 операций по замене тазобедренного сустава. Вот и сегодня здесь лечится несколько человек, госпитализированных с целью эндопротезирования.
Ожидала, что увижу глубоких пенсионеров, а общаться довелось с… женщинами трудоспособного возраста.
У Ирины Валентиновны из Жодино на разговор времени мало: собирает свои вещи, сегодня день выписки. Точнее, ее направляют в Республиканскую
больницу медицинской реабилитации, где она будет учиться жить с новым суставом, разрабатывать ногу. В стационаре пробыла две недели. На второй день после операции уже вставала, на третий стала ходить на костылях.
— У меня врожденная патология суставов, — рассказывает Ирина Валентиновна свою историю. — В течение двух последних лет передвигаться могла только с палочкой, жила на обезболивающих. Консервативное лечение не помогало: сустав продолжал разрушаться, и очень быстро. Я даже очереди своей на протезирование не дождалась, комиссия направила меня сюда досрочно, потому что тянуть уже было нельзя, сустав полностью разрушился.
О своих перспективах Ирина Валентиновна старается думать в позитивном ключе.
— Я врач функциональной диагностики и вскоре смогу, думаю, вернуться на работу, мне ж не землю копать, — говорит она. — Приживется сустав хорошо, протез наш, белорусский. Вот только думаю, как бы сбросить лишние килограммы. Избыточный вес дает повышенную нагрузку на суставы, как и сильные физические нагрузки, подъем тяжестей.
С работы — в позе зю
Самая частая причина, по которой тазобедренный сустав приходит в негодность, — артрозы. Необходимость в эндопротезировании возникает и при асептическом некрозе головки бедра, переломах шейки бедра и других травмах. К сожалению, врачи констатируют, что пациенты, которым меняют тазобедренный сустав, молодеют с каждым годом. Раньше это были семидесятилетние и старше. Сегодня две трети тех, кто переносит эндопротезирование, — в возрасте от 45 до 55 лет. У одних боли в суставах и другие первые звоночки недуга появились в 60 лет и только в 80 возникла потребность в операции. А у других течение болезни стремительное: за считанные годы сустав полностью разрушился.
В больничной палате передо мной именно такой пример. 55-летняя Инна Рахманинова приветственно приподнимается с кровати, к которой прислонены костыли.
Ирина РАХМАНИНОВА верит, что скоро сможет вернуться к своей профессии повара.
С их помощью она уже передвигается, хотя после операции прошло всего три дня.
— Проблемы с суставом начались четыре года назад: стало ныть колено, а чуть позже боль распространилась на область паха и бедра, — делится она личным опытом. — Последнее время я боялась лишний раз опереться на ногу. Каждое утро начиналось с натирания больных мест мазью: нога после сна становилась как деревянная, требовалось время, чтобы расходиться. В один прекрасный момент, находясь на работе, я просто застыла от жуткой боли и не смогла пошевелиться. Приехал муж и забрал меня в позе зю к доктору. Снимок показал, что сустав «реставрации» не подлежит.
Говоря о своих ощущениях после операции, Инна Рахманинова суеверно плюет три раза через левое плечо: все идет хорошо.
— Мне пару лет до пенсии, хотелось бы еще поработать. Честно говоря, пока даже не чувствую, что внутри меня появилось что-то искусственное, — с удивлением констатирует она.
«Синдром галстука»
Заведующий кафедрой травматологии и ортопедии БелМАПО, профессор Олег КЕЗЛЯ.
— Это типичный пример того, как люди попадают на операцию: когда совсем невмоготу от сильной боли, а любое движение становится невозможным, — прокомментировал эти случаи заведующий кафедрой травматологии и ортопедии БелМАПО доктор медицинских наук, профессор Олег Кезля. — В среде врачей в такой ситуации полушутя говорят о «синдроме галстука»: больному так плохо, что он хватает доктора за галстук, умоляя, чтобы тот поскорее его прооперировал.
Эндопротезирование тазобедренного сустава — операция отчаяния. Ее делают, когда весь арсенал консервативных средств исчерпан, не помогли физиопроцедуры, хондропротекторы, введение препаратов на основе гиалуроновой кислоты в сустав. Но бывает, люди хотят сделать операцию, хотя частично сустав еще функционирует. И мотивируют: соседу сделали, так он траву косит и по нему не скажешь, что сустав неродной, и я тоже так хочу.
— На мой взгляд, спешить не стоит, — считает профессор. — Во-первых, искусственные конструкции не вечные — они рассчитаны в среднем на 15 лет, а повторные операции проходят намного тяжелее. Протеза, который был бы точной копией живого сустава с его естественной смазкой, гиалиновым хрящом, обеспечивающими подвижность, увы, пока никто еще не сделал.
Во-вторых, у каждого человека суставы имеют индивидуальные особенности строения и то, что подошло соседу, для другого может оказаться совсем не подходящим. Многие пациенты штудируют интернет — изучают
информацию, какой протез лучше и какой фирмы. И зря. По мнению Олега Кезли, проблемы плохих конструкций сегодня не существует, и уж подавно не имеет значения, импортная она или отечественная. Куда актуальнее задача, кому ее следует установить и как ее воспримет организм.
— Период апробации новых протезов давно миновал: в мире зарегистрировано свыше 700 конструкций для эндопротезирования, но только 15 наименований из них обеспечивают 95 процентов рынка, — говорит профессор. — В стране более двадцати лет выпускают собственные протезы тазобедренного сустава, они имеют международный сертификат, и их отлично покупают в России, Казахстане, Таджикистане и других странах постсоветского пространства. Белорусские протезы изготавливаются из качественных материалов — керамики, пластика, металла — от ведущих мировых производителей, только сборка наша.
Подобрать каждому конкретному пациенту конструкцию, которая как можно точнее повторяла бы анатомию родного сустава, — вот это действительно непросто.
— Риск отторжения или несостоятельности, проще говоря, когда протез начинает расшатываться, зависит в первую очередь от индивидуальных особенностей организма, — утверждает профессор. — На то, как он приживется и не возникнут ли осложнения, влияют такие факторы, как состояние организма в целом, наличие сахарного диабета или другой эндокринной патологии, при которых ткани плохо заживляются, частые простуды и злоупотребление антибиотиками — это затрудняет профилактику инфекционных осложнений. Немало сложностей в установке и функционировании протеза диктуют остеопороз и другие хронические проблемы костной ткани — распространенное сегодня явление.
К слову, осложнения у пациентов после протезирования возникают достаточно редко — в 0,5—1,5 процента случаев. Такая же доля и в Европе.
Как выглядит новый сустав, снимок покажет.
Возвращение в социум за госсчет
Самый длительный срок службы протеза в 43-летней клинической практике профессора Олега Кезли — четверть века. 15—18 лет считается хорошим результатом. Но бывает, что уже через 2—3 года после операции требуется «ремонт». Среди тех, кто нуждается в повторном вмешательстве, много женщин в возрасте 50 плюс. У них уменьшается выработка эстрогенов, из-за чего кости становятся хрупкими, они легко ломаются рядом с протезом.
В то же время утверждать, что, чем старше пациент, тем меньше шансов на успех, тоже будет неверно.
— Попадают к нам 45-летние мужчины, которые из-за неправильного образа жизни являют собой глубоких стариков. И 80-летние — с чистым взглядом, ясной памятью и отличными физическими параметрами, они прекрасно переносят вмешательство, и протез им служит долго, — говорит профессор.
Для всех белорусов замена тазобедренного сустава бесплатна. Государство оплачивает все расходы по проведению хирургического вмешательства, госпитализации и реабилитации, а также саму конструкцию. Единственное условие — она должна быть отечественного производства. Для сравнения: иностранец, который в белорусской клинике меняет сустав, платит за эндопротезирование в среднем 5—6 тысяч долларов. Если наш пациент желает импортный протез, то ему такой установят, однако за саму конструкцию придется заплатить из собственного кармана.
Число белорусов, которым выполнили эндопротезирование тазобедренного сустава белорусскими конструкциями, уже перевалило за 70 000. Многие не только возвратили свободу движения, но и социально реабилитировались — вернулись на прежнюю или более легкую работу, к любимым занятиям и увлечениям. Лет 15 назад после эндопротезирования пациентам, как правило, устанавливали группу инвалидности. Сейчас утраченную трудоспособность восстанавливают. Есть даже случаи возвращения в спорт.
«Катаюсь на горных лыжах», «плаваю в море», «отматываю вторую тысячу километров на велосипеде», — зачитывает Олег Кезля электронные сообщения — своеобразные отчеты пациентов о возвращении к прежней жизни — и комментирует:
— Радуемся таким изменениям, но одновременно и переживаем, — говорит профессор. — Забывать, что сустав неродной, и нагружать его по полной нельзя. Бывает, приходит пациент и жалуется: «Доктор, было все так хорошо, я и балки на даче носил, и канавы копал, а тут вдруг заболело». Лучше руководствоваться поговоркой «Не надо дергать тигра за усы, когда он спит».
КОМПЕТЕНТНО
Александр ЛИНОВ, заместитель директора РНПЦ травматологии и ортопедии:
— В прошлом году в стране заменили тазобедренный сустав у чуть более чем 6100 человек. Потребность в этих операциях за последние несколько лет немного возрастает. Одна из причин — увеличение продолжительности жизни и старение населения. Тяжелые возрастные поражения костной ткани — это, как правило, особенность пожилых людей.
Эндопротезирование тазобедренного сустава выполняется в более чем 30 лечебных учреждениях страны. Меняют и другие крупные суставы: чаще — коленный, реже — локтевой, плечевой и голеностопный. Доля эндопротезирований тазобедренных суставов составляет более 80 процентов. Отечественные протезы устанавливаются в 50—85 процентах случаев.
Средняя продолжительность листа ожидания составляет от 10 месяцев до полутора-двух лет в зависимости от региона. Как правило, пациента ставят в очередь по месту жительства. Если случай у него сложный, его направляют в областное медучреждение или в РНПЦ травматологии и ортопедии.
ЦИФРА
Более 70 000 белорусов установлены отечественные протезы тазобедренного сустава.
kozlovskaya@sb.by
Источник
Фото автора.
Ежегодно 4–4,5 тысячи белорусов переносят эндопротезирование тазобедренного сустава.
Точки над i расставил заведующий кафедрой травматологии и ортопедии БелМАПО доктор мед. наук, профессор Олег Кезля.
1. Замена тазобедренного сустава нужна при переломе шейки бедра.
Не только. Перечень показаний широк: первичный (идиопатический) остеоартрит; асептический некроз головки бедренной кости; диспластический коксартроз; травмы, при которых восстановить целостность и функцию тазобедренного сустава невозможно.
Благодаря установке эндопротеза пациенты обретают утраченную свободу движения, возвращаются к прежней деятельности.
2. Эндопротезирование — удел пожилых.
В настоящее время вмешательство нередко требуется и трудоспособным. Первичный (идиопатический) остеоартрит, асептический некроз головки бедренной кости бывают даже у 25–35-летних пациентов. Раньше эти диагнозы ставили тем, кому за 70; сегодня — 45–55-летним.
3. Если есть проблемы с тазобедренным суставом, установить протез следует как можно раньше.
Напротив, торопиться не стоит. Эндопротезирование — последняя возможность, когда все другие средства, в т. ч. органосохраняющие вмешательства (корригирующие остеотомии, введение препаратов на основе гиалуроновой кислоты в сустав, консервативная терапия), оказались безрезультатными.
4. Ждать операции нужно долго.
Приблизительный срок — 12–14 месяцев. За это время необходимо тщательно подготовиться к операции; скорригировать проявления сопутствующих заболеваний, увеличивающих риск осложнений.
5. Импортный протез качественнее.
Неверно. Отечественные конструкции соответствуют мировым стандартам; закрывают 90% потребностей страны в эндопротезировании. Белорусские искусственные суставы пользуются спросом в России, Казахстане, Киргизии.
Производятся из титана, керамики, пластмассы, различных сплавов. Есть цементные и бесцементные, однополюсные (протезируется только головка бедра) и тотальные (еще и вертлужная впадина). Оптимального варианта для всех не существует. Подбираются индивидуально с учетом анатомических и других особенностей.
Взгляды на то, какие модели кому больше подходят, у ортопедов-травматологов разных стран отличаются.
Цементные целесообразно использовать у пациентов старше 60 лет. Объясняют это тем, что с возрастом костная ткань изменяется: ее губчатые структуры и кортикальная пластинка становятся тонкими, из-за чего сложно определить нужный размер протеза. А специальный цемент наполняет и фиксирует конструкцию. Бесцементные рекомендуют больным до 55 лет, физически активным и не имеющим остеопороза. Такие конструкции интегрируются (врастают) в костную ткань.
В некоторых странах Запада, например в Великобритании и Швеции, напротив, принято считать, что цементные протезы подходят молодым. При этом и у нас, и у них хорошие результаты операций.
Качество протеза не гарантирует успеха. Необходимо правильно подобрать модель и установить. Еще важные условия для долгой службы конструкции — разумная эксплуатация, дозирование нагрузок.
6. У эндопротезирования хватает противопоказаний.
Да, их немало: гнойные процессы, нарушения сердечного ритма, неврологические заболевания, церебральный паралич, артериальная гипертензия, ишемическая болезнь сердца. Но многие состояния перед операцией можно скорригировать.
7. Вмешательство для белорусов бесплатно, но они должны возмещать стоимость эндопротеза.
Нет. В нашей стране отечественные конструкции для всех нуждающихся в операции закупает государство. Но если больной хочет импортный или желает поскорее попасть на вмешательство, стоимость эндопротеза ему придется оплатить самостоятельно (такое случается примерно в 20% случаев).
8. После операции часто возникают осложнения.
Вероятность ранних осложнений (в первый месяц) в Беларуси очень мала — до 1% (как в западно-европейских клиниках), а риск поздних во многом зависит от пациента: выполнения врачебных рекомендаций, физической нагрузки.
9. Человек ощущает, что внутри появилась искусственная конструкция.
Наоборот, после вмешательства люди обычно с радостью констатируют, что не чувствуют ни дискомфорта, ни боли, мучившей годами и исчезавшей только после приема анальгетиков.
10. Новый сустав позволяет заниматься любым видом деятельности.
Правильно выполненная операция возвращает к труду, но есть и ограничения. Ведь эндопротезирование представляет собой внедрение в живую ткань чужеродной искусственной конструкции. Она как заноза — у одного организм ее не ощущает, а у другого стремится сразу же отторгнуть.
К сожалению, практика показывает: многие пациенты, которых вмешательство избавило от боли, забывают, что у них сустав не родной. Такие приходят на прием к травматологу-ортопеду и сообщают: «Доктор, у меня было все хорошо: я и работал, и на даче канавы копал, и балки носил, а тут вдруг заболело». Слишком большие нагрузки могут привести к несостоятельности сустава и необходимости повторной операции, а также переломам кости и самой конструкции.
11. Искусственный сустав прослужит всю жизнь.
Максимальный срок — 20 лет. К сожалению, в мире растет количество т. н. ревизионных операций (повторных вмешательств для устранения дефектов конструкции). Они намного сложнее и чреваты более серьезными проблемами, поскольку хирургу предстоит работать с измененными тканями.
12. Надо следить, нет ли признаков несостоятельности протеза. Если появились — сразу идти к врачу.
Верно. В первую очередь стоит обратить внимание на возникновение боли при нагрузке (иногда — и в покое). Бывает, одна нога становится короче. Человек начинает хромать и чувствует нестабильность (дискомфорт) в области сустава. Некоторые принимают обезболивающее, делают легкий массаж, но это ситуации не исправит. Нужно обратиться в поликлинику к хирургу (травматологу-ортопеду) и сделать рентгеновский снимок.
Симптомокомплекс несостоятельности протеза последнее время расширяется. Признаки ее могут появиться уже спустя 2–3 года.
13. После операции нужна реабилитация в специализированном центре.
Не всегда. Необходимость направления в специализированное реабилитационное медучреждение зависит от возраста пациента и степени тяжести заболевания. Например, у молодого мужчины асептический некроз головки бедра (т. е. до болезни был полный объем движений конечности) — после вмешательства структура и сила мышц сохранятся. Тогда ехать в реабилитационный центр не надо.
А вот если больной 10–15 лет страдал деформирующим остеоартрозом, объем движений в пораженном суставе долго был ограничен, то атрофируются мышцы, отвечающие за подвижность в данном суставе. Таким людям нужно восстанавливаться под строгим наблюдением специалистов.
Источник
В редакцию «Сельской газеты» обратилась жительница Воложина. Рассказала, что когда потребовалась замена тазобедренного сустава, местные врачи направили ее в Вилейку, чтобы встать в общую очередь. Неужели этого нельзя сделать по телефону? Ведь до Вилейки 60 километров, да и маршрут пересадочный, через Молодечно. Оказывается, возможен только очный визит, даже несмотря на то, что женщина хочет поставить платный импортный сустав. Но если меняют их в областной больнице в Боровлянах, тогда причем здесь Вилейка? Корреспондент «СГ» получил задание разобраться в хитросплетениях вопроса и как вообще обстоят дела с заменой тазобедренных суставов на Минщине.
Сергей Юдо, временно исполняющий обязанности заведующего Вилейским межрайонным отделением травматологии и ортопедии, доктор молодой, но опытный, в профессии 10 лет и с заменой протезов сталкивается практически ежедневно. Он и посвятил меня в суть интересующих вопросов.
Травматологическую помощь межрайонное отделение оказывает Вилейскому и Мядельскому районам, а в эндопротезировании суставов еще и Воложинскому. В отделении 30 коек, в основном загружены практически под завязку. Это количество рассчитано на Вилейский район с частичной накидкой на еще два обслуживаемых. С одной стороны, мало, но ведь жителям Воложина и Мяделя травматологическая помощь оказывается на месте, а вот за тазобедренными суставами — в Вилейку.
Правда, не всем. Те, кто решает поставить платный импортный протез, оперируются в Минской областной больнице в Боровлянах. Тогда, и в самом деле, зачем им обращаться в Вилейку, чтобы встать на очередь?
Сергей Юдо
— Потому что очередь для платников и бесплатников единая, формируется она исключительно в межрайонном отделении. Хотя еще полгода назад эти потоки были разными и не пересекались. Но здесь возникал этический момент: пациент, который мог заплатить, все время отодвигал других нуждающихся. Поэтому сейчас ему нужно ждать наравне со всеми, а потом решать, какой ставить сустав — отечественный или зарубежный.
— Но ведь вы сами сказали, что потоки не пересекаются. Зарубежные протезы ставят в областной больнице, белорусские — в Вилейке. Чем пациенты друг другу мешают?
— Дело в том, что в Боровлянах обслуживают не только платников, у них хватает других пациентов, которые направляем, в частности, и мы. Особенно молодого возраста или в ситуациях, когда не можем помочь из-за отсутствия технических условий. Внештатных случаев приходится 10—15 процентов от общей доли.
— В итоге, сколько больному приходится ждать?
— В среднем 2,5 года. Беда в том, что в последние два года были серьезные проблемы с поставками компонентов эндопротезов. В некоторые месяцы из-за этого мы вообще не делали операций. Протез ведь — сборная конструкция, состоит как минимум из четырех компонентов, у каждого из которых свои типы и размеры. Зачастую не было подходящих. Но пару месяцев назад пришла крупная поставка материалов, и сейчас линейка постоянно обновляется, а очередь активно сокращается. Меняем по 2—3 эндопротеза в неделю, например, за сентябрь — 13. Для райцентра хороший темп. В сущности, можем и больше, но для этого должно сложиться много обстоятельств — свободная анестезиологическая служба, резервные места в реанимации. К тому же занимаемся не только суставами. Для полного операционного дня должен быть в сборе весь штат. Но я, например, учился в клинординатуре, потому два раза в год на полтора месяца выпадал из производственного процесса, никто не отменял и отпускную кампанию, курсы повышения квалификации.
— Если ситуация плачевная, боль невыносимая, все равно ждать 2,5 года?
— Оцениваем клиническое состояние пациента, степень выраженности болевого синдрома, объем движений, походку. И в случае, когда нужно помогать быстрее, оперируем вне очереди.
— И все же, чтобы записаться на протезирование сустава, жителям Воложина или Мяделя обязательно встречаться с вилейскими травматологами?
— Есть три варианта постановки на очередь: либо с нами связывается доктор, который выставил такой диагноз. Или же звонит либо приезжает сам пациент. Очная встреча необязательна, не совсем целесообразно ехать за 60 километров, чтобы в течение 50 секунд встать на учет. Если думать о липовых звонках, то кому интересно придумывать себе диагноз. Буквально недавно звонила жительница Воложинского района, сообщила о результатах приема у врача — и я записал ее на замену протеза. Местные травматологи по рентгенологической картине вполне могут определить коксартроз. Но бывает, особо подчеркну, когда местные травматологи отправляют к нам пациента за более детальным уточнением диагноза.
— Сколько больных на данный момент ждут пересадки сустава?
— Из Вилейки 91 человек, 24 — из Воложина и 55 — из Мяделя. Но далеко не каждый из них готов хоть завтра госпитализироваться. Каждую неделю обзваниваю людей из этих списков, высылаю письма. Из двадцати, как правило, семеро отказываются либо хотят повременить. У кого-то состояние терпимое, и, как говорят, идти под нож не хочется, у других появились болячки похуже, чем суставы, кто-то «отпрашивается» на время сельхозработ. Вообще, у районной очереди есть особенность, она ближе к людям и по-домашнему теплее. Поэтому считают: не грех отказаться либо перенести. И совсем другое дело, когда пациента вызывают для операции в областную больницу: отказался — становись в конец очереди.
Коллектив межрайонного отделения травматологии и ортопедии Вилейской ЦРБ.
По словам Сергея Юдо, ныне эндопротезирование актуально, ему уделяется должное внимание. Чтобы сократить очередь, вышло специальное ведомственное постановление, согласно которому пациентов Вилейского межрайонного отделения в случаях, о которых мы говорили, в том числе для бесплатной замены суставов, принимает Минская областная больница. Стоимость отечественного протеза в среднем около двух тысяч рублей, но для больных они бесплатные. Заплатить нужно только за небольшую часть расходных материалов. Денег, и немалых, стоят импортные суставы, которые ставят пациенты по своему желанию, но их трансплантация тоже бесплатная.
Анне Петровне Альфер 71 год, живет в деревне Шиловичи Вилейского района. В Вилейском межрайонном отделении ей заменили износившийся сустав на искусственный отечественный. У изголовья кровати дежурит дочь Наталья, специально на работе взяла выходной.
— Боль почувствовала в 2009-м, но к врачам сразу не обращалась, — вспоминает Анна Петровна. — Ходила с палочкой, то мазью намажусь, то укол дочь-медсестра сделает, и так до 2015-го. Потом все — поняла, надо идти за помощью. Облегчали участь физиопроцедуры. Очереди на замену сустава ждала почти четыре года. Сейчас нисколько не жалею, что отважилась на непростой для меня шаг. В течение года пообещали заменить второй сустав. Вижу: поставят меня на ноги, еще в ягоды смогу бегать.
Вилейчанке Ольге Климчук исправляли травматическое повреждение голеностопного сустава — вышла на улицу, поскользнулась… Она лежит в больнице две недели, наблюдала за многими пациентами. Сюда, говорит, еле приходят, а назад почти вприпрыжку.
— Соседка по палате к моей кровати несколько метров добиралась пять минут, потом откуда взялась резвость, — вспоминает Ольга. — Оказывается, местные травматологи творят чудеса. Вот и меня прооперировали.
— Некоторые думают, что мы только гипсы накладываем, — подшучивает Сергей Юдо. — Между тем операций у нас больше, чем у хирургов.
Николай Радиванович из Кривого Села, что на Вилейщине, после пересадки тазобедренного импланта встал на ноги через три дня, но пока опирается на костыли — осторожничает, чтобы себе не навредить. Нога у него разболелась шесть лет назад, принимал таблетки и не мог понять, в чем причина, пока не обратился к врачам:
— Работал трактористом, и вдруг сложно стало в кабину забираться и педали выжимать. Перешел на более легкий труд — сторожем в СУП «Восточный». Лечился магнитными процедурами, ждал замены сустава около пяти лет, сейчас самочувствие отличное.
Исполняющий обязанности главного врача Сергей Гринцевич:
— Стараемся, чтобы наша больница отличалась передовыми технологиями. Нынешним летом запустили первый белорусский компьютерный томограф. У нас Центр скрининга и ранней диагностики рака, межрайонное отделение химиотерапии. Да и все специалисты — молодцы. Фактически заслуга Тадеуша Люля в том, что отделение травматологии и ортопедии, которым он заведует, стало межрайонным. Он постоянно внедряет новинки, занялся эндопротезированием, вывел его в городе на высокий уровень. Как старший товарищ обучил коллег — Сергея Юдо и Алексея Тонковича. Вообще, в Вилейской больнице, которая раньше имела статус областной, во все времена хватало именитых докторов. Молодых специалистов обеспечиваем жильем, выделяем доплаты, только бы закреплялись. Условия жизни и работы их устраивают.
КОМПЕТЕНТНО
Главный внештатный травматолог управления здравоохранения Минского облисполкома Константин ХАХЕЛЬКО:
— Кроме областной больницы на Минщине действуют шесть межрайонных отделений травматологии и ортопедии — в Слуцке, Солигорске, Молодечно, Вилейке, Борисове и Жодино. За каждым из них закреплено столько районов, сколько могут обслужить, исходя из мощности и количества населения. Территориально, может, и удобнее Воложин отнести к Молодечно, но за ним значатся свои районы.
В среднем очередь на замену сустава длится 2—3 года. В прошлом году был провал по поставкам эндопротезов, в нынешнем апреле-мае ситуация стабилизировались. Плюс ко всему тормозили процесс перебои с кадрами. В отделениях работали по два человека, которые к тому же вели прием в поликлиниках, занимались травмами.
Чтобы стать в очередь, считаю, что очная встреча со специалистами, которые будут оперировать, обязательна. Только они могут вынести окончательный вердикт. В некоторых случаях можно обойтись органосохраняющими операциями или протезированию мешают сопутствующие патологии. Травматолог, который видел имплант лишь на картинке, зачастую не знает всех тонкостей процесса. Очередь по некоторым районам необоснованно завышена, становятся профилактически: мол, начальные изменения есть — вдруг понадобится. Чтобы сняться с записи, достаточно звонка. За такое внимание и ответственность мы благодарны, что предупредили, ведь хотим знать реальное количество нуждающихся.
Действительно, платный импортный протез не дает права на внеочередное обслуживание. Только поступая по плану в отделение, человек волен выбирать, что ему имплантировать. Иначе это элемент коррупции, ведь все пациенты у нас равны и имеют одинаковые права на оказание медицинской помощи.
basikirskaya@sb.by
Фото автора
Источник