Ягудин и его операция на тазобедренном суставе

6 ноября 2002 | Фигурное катание

ТРАВМА ЯГУДИНА СЕРЬЕЗНЕЕ, ЧЕМ МЫ ПРЕДПОЛАГАЛИ

Набирая американский телефонный номер Тарасовой сразу после того, как в Квебеке завершился второй этап «Гран-при», я собиралась прежде всего поздравить тренера с успехом. На ее счету два золота — американки Саши Коэн и украинских танцоров Елены Грушиной и Руслана Гончарова, а также бронза российского танцевального дуэта Светланы Куликовой и Арсения Маркова. Но разговор повернул в иное русло.

— Я была потрясена, возмущена до глубины души, когда узнала, что еще до начала соревнований на пресс-конференции в Москве моя коллега Елена Чайковская позволила себе предположить: отказ Алексея Ягудина выступить на этапе в Спокане с произвольной программой — не что иное, как стратегический ход, что он изначально не был намерен доводить соревнования до конца, а появился на льду лишь для того, чтобы сохранить любительский статус, — сказала Тарасова. — Мне тем более непонятно, как Елена Анатольевна — тренер с таким именем и колоссальным опытом — могла публично заявить, что в травме Ягудина ничего страшного нет. Думаю, никто не уполномочен делать выводы о степени тяжести травмы, полученной чужим спортсменом.

Могу только пожалеть о том, что федерация фигурного катания России считает допустимым посылать на этапы «Гран-при» своих руководителей и не посылать врача, несмотря на то, что в соревнованиях выступают сильнейшие спортсмены страны. В Спокане травмой Ягудина занимался врач сборной США. Я очень благодарна и ему, и всем тем специалистам в Нью-Йорке, которые обследовали и консультировали Алексея. Один из них специально звонил в Швейцарию своему коллеге, крупному специалисту по патологиям тазобедренного сустава. Для всех них очевидно, что травма непростая и требует срочного лечения.

Высказывания о том, что Алексей откатал в Спокане короткую программу для сохранения любительского статуса, по меньшей мере некомпетентны. Он потерял бы его лишь в том случае, если бы принял участие в чисто профессиональных соревнованиях. Этого Алексей делать не собирался. В этом сезоне мы планировали выступать не только в двух этапах «Гран-при», но, возможно, и в чемпионате мира.

Хочу подчеркнуть, что за всю свою спортивную карьеру Ягудин не снимался с соревнований ни разу. Случалось, катался с травмами, высокой температурой, воспалением легких. В Спокане он тоже до последнего надеялся, что сумеет откатать произвольную программу. Вышел на разминку, несмотря на то, что боль не прекращалась даже после мощной обезболивающей инъекции. Называть запланированной акцией травму такого выдающегося фигуриста, равно как и распускать слухи вокруг состояния здоровья любого другого спортсмена, считаю недостойным тренерской и общечеловеческой этики.

— Каковы прогнозы врачей?

— Поводов для оптимизма нам почти не оставили. Медики обнаружили серьезные изменения в суставе. По их мнению, травма врожденная. То есть артроз с возрастом был неминуем, даже если не заниматься спортом. Но кто же это знал? В мужском катании на ноги падает такая нагрузка, что и здоровые суставы, бывает, не выдерживают. А у Алексея после стольких лет тренировок, после всех этих четверных прыжков там все так набито, что хрящ стерся почти полностью.

— Когда вы впервые поняли, что с суставом проблемы?

— В финале прошлогоднего «Гран-при». Леша откатался «на зубах», а когда выиграл, с облегчением сказал, что теперь наконец есть время немножко подлечиться. Но даже мне он тогда не признался, насколько ему больно.

Перед Олимпийскими играми мы специально приезжали в ЦИТО к хирургу Анатолию Орлецкому. Он сам делал Леше уколы. Но тогда все было значительно лучше — сустав был вполне подвижен.

Последний раз травма дала о себе знать нынешним летом. Ягудин, как всегда, терпел, а я не предполагала, что все может быть до такой степени серьезно. Тем более что после отдыха стало лучше. Мы начали нормально тренироваться, Леша сказал, что хочет кататься до следующей Олимпиады, а в этом сезоне выступить на чемпионате мира — настолько был уверен в себе. Даже начали вести переговоры с IMG — возможно ли изменить расписание тура так, чтобы Леша мог выступить на мировом первенстве в Вашингтоне. Один из владельцев шоу IMG Скотт Хэмилтон поддержал эту идею и даже сказал, что сам заменит Лешу в туре. Все так хорошо складывалось… А потом — обрушилось. В один день.

— Какое лечение проводят сейчас?

— Постоянно делают обезболивающие уколы, назначили курс антибиотиков, чтобы снять воспаление в суставе. Запретили какую бы то ни было физическую активность на четыре-шесть недель. Если же боли снова вернутся, придется ложиться в клинику. Делать чистку сустава, а возможно, и более серьезную операцию.

— А не лучше ли сделать эту операцию сейчас?

— Врачи посчитали, что сперва надо использовать все возможности добиться улучшения консервативными методами. Я очень надеюсь, что это улучшение наступит и Леша сумеет хоть как-то докататься в туре. Фигурное катание — его единственный хлеб. Другого способа зарабатывать на жизнь нет. Пока он лечится, я буду думать, как изменить программы, чтобы нагрузка на больную ногу была по возможности минимальной. Но даже в случае благоприятного исхода лечения весной придется оперироваться.

— Насколько длительным может быть восстановительный послеоперационный период, врачи говорили?

— Пока они вели речь о том, чтобы провести полную чистку сустава артроскопическим методом. В этом случае на реабилитацию может уйти три-четыре месяца.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ

В большом спорте на виду обычно бывает лишь внешняя сторона. Изнанкой — и прежде всего для спортсмена — спорт оборачивается лишь в случае травм. Вот тогда и становится очевидно, насколько хрупкими и уязвимыми бывают даже самые закаленные бойцы.

Со стороны легко выстраивать предположения и давать оценки. А порой и иронизировать: мол, неспроста захромал, никак, соперников обмануть хочет.

Большинство выдающихся спортсменов — люди специфические. Слишком привыкшие быть сильными, чтобы позволить себе становиться объектами для чужой жалости.»Нам сразу кажется в этом случае, что окружающие радуются нашей слабости. Мы же все — люди с гипертрофированным самолюбием», — сказал как-то по этому поводу трехкратный олимпийский чемпион Александр Карелин.

Другой выдающийся спортсмен — чемпион мира, фигурист Евгений Плющенко — однажды заметил, отвечая на вопрос о собственной хронической травме: «Окружающих прежде всего интересует: выиграл я или проиграл. Если проиграл, никому не интересно, болит у меня спина или нет».

Десятилетия побед наших спортсменов приучили нас думать, что незаменимых нет. Сломался лидер — на его место придет другой. Не выиграет Ягудин — значит, его место займет Плющенко. Вот только лидеров у нас не так много. И не только в фигурном катании.

Если четырехкратный чемпион мира, человек, принесший своей стране золото Олимпиады, оказывается со своей бедой один на один — а это выглядит именно так, — то что говорить о других спортсменах? Тех, кто вынужден тренироваться за границей, самостоятельно решать все свои проблемы и переживать собственные беды, не рассчитывая ни на какую поддержку?

Это, увы, реальность, которую в России давно считают нормальной. Именно это и есть самое страшное.

Рост, вес, возраст. Сколько лет Алексею Ягудину

Многие поклонники стараются разобраться с тем, какие у их кумира физические параметры, в том числе, его рост, вес, возраст. Сколько лет Алексею Ягудину – это вопрос не сложный, поскольку в интернете реально отыскать дату появления на свет спортсмена.

При этом Алексей родился в 1980 году, поэтому он уже отпраздновал свой тридцать восьмой день рождения. Алексей Ягудин: фото в молодости и сейчас – практически идентичны, поскольку фигурист не настолько стар, чтобы на его лице появились морщинки, тем более, что парень умеет держать себя в отличной форме.

Согласно зодиакальному кругу Ягудин получил знак мечтательных, впечатлительных, переменчивых, находчивых, разумных и слегка эксцентричных Рыб.

Восточный гороскоп наделил фигуриста не только знаком Обезьяны, но и ловкостью, хитростью, пунктуальностью, находчивостью, гибкостью ума.

Рост Алексея составляет метр и восемьдесят сантиметров, а весит он семьдесят килограмм.

Тотальное эндопротезирование ТБС

Когда решается вопрос установки имплантата, появляются вопросы: действительно ли мне нужна операция, что она из себя представляет, чего ожидать после нее?

Преимущества тотального эндопротезирования:

• ликвидация болевого синдрома;
• восстановление двигательной функции;
• улучшение общего состояния и качества жизни больного.

Ежегодно проводится более миллиона манипуляций по установке имплантата.

Основная задача тотального эндопротезирования — устранить патологически измененный и разрушенный сустав, кость и хрящ, восстановить двигательную активность конечностей, вернуть прежнее качество жизни. Кандидаты на имплантацию тотального типа — получившие рекомендацию врача пациенты без ограничения по возрасту и массе тела. Чаще это больные от 60 до 85 лет. При грамотно проведенной операции, соблюдении всех предписаний осложнения бывают очень редко.

Современные протезы позволяют полностью моделировать родное подвижное соединение, достаточно долговечны: срок службы — 15-25 и даже 30 лет. При таком виде имплантации реабилитация будет длительней и потребует постоянного контроля врача.

В мире ежегодно выполняется более двух миллионов операций. Эндопротезы изготавливаются из высокотехнологичных материалов: металл, титан, керамика. 

Вопрос качества протеза волнует многих пациентов. Очень плохих не бывает. Лучше выберите хорошего врача.

Протез подбирается индивидуально в зависимости от заболевания. Эндопротезы изготавливаются двух типов — с наличием фиксации на цементной основе и на бесцементной. Первый вид предполагает фиксирование при помощи медицинского цемента, второй, более инновационный — кость оперируемого больного врастает в структуру имплантата. Второй тип рекомендуется пациентам до 50-60 лет при отсутствии остеопороза. В остальных случаях целесообразно проводить цементную фиксацию. В последнее время популярны титановые протезы, цена конструкции зависит от страны-производителя.

В 96% случаев протезирование восстанавливает функционирование тазобедренной части, полностью купируется боль, появляется возможность свободно передвигаться.

Операции по замене сустава, эндопротезирование, — одни из наиболее высокотехнологичных в медицине.

…Когда моей подруге стало ясно, что требуется операция протезирования тазобедренного сустава, заведующий травматологическим отделением одной из крупнейших больниц Москвы ей посочувствовал: «Вам придется почти год быть закованной в гипс». Подруга поняла, что ей такое не выдержать. Стала искать иные пути. Советовали ехать в Англию, Германию, Израиль… Но повезло: узнала, что сустав можно поменять на искусственный в госпитале N 3 ветеранов войн. Операция прошла успешно, никакого гипса и в помине не было. Было применение новых технологий, искусственного сустава из специальных материалов.

С той поры минуло шестнадцать лет. И вот теперь, когда тот сустав износился и пришлось его чинить, выяснилось, что во многих столичных, да и не только столичных стационарах такие операции чуть ли не на потоке. Проводятся они и в Боткинской больнице. Что совершенно естественно: эта больница, которой в этом году исполнится сто лет, по-своему уникальна. Несмотря на зрелый возраст, она постоянно пополняется новыми отделениями, вбирает в себя новейшие медицинские технологии. А эндопротезирование из их числа. На базе Боткинской городской центр эндопротезирования костей и суставов, командует которым доктор медицинских наук профессор Валерий Мурылев.

Российская газета: Валерий Юрьевич, эта ведь беда, когда у человека вдруг рушится коленный или тазобедренный сустав. Еще в начале прошлого века это была беда непоправимая. А теперь?

Валерий Мурылев: И теперь беда, но поправимая. Заболевания тазобедренных и коленных суставов развиваются из-за хронической перегрузки или травмы. А результат один — сустав перестает выполнять свои функции, развивается артроз (дегенерации хряща и повреждение сустава). И его надо менять на искусственный.

РГ: Иного пути нет? Как обходились наши прабабушки и прадедушки — артроз-то у них наверняка был, а искусственных суставов не было. И ведь как-то жили?

Мурылев: В эпоху «доэндопротезирования» человек становился инвалидом, прикованным к кровати. Или ему проводились паллиативные, поддерживающие операции. Короче, счастья не было.

РГ: А теперь есть?

Мурылев: Есть. Оно началось в нашей стране в конце шестидесятых годов прошлого столетия, когда Константин Сиваш разработал искусственный сустав и начал проводить операции эндопротезирования.

РГ: А не в нашей стране они начались раньше, позже?

Мурылев: В США родоначальником стал Джон Чанли практически в одно время с Сивашом.

РГ: Из чего делаются искусственные суставы?

Мурылев: Это сложная комбинация сплавов, которые сочетают в себе прочность и не вызывают недовольство организма.

РГ: От чего зависит долговечность сустава?

Мурылев: От нескольких обстоятельств. Сустав должен интегрироваться с костью. Далее, он должен иметь низкий коэффициент трения. И главное: он должен быть удачно подобран для данного больного. Современные сертифицированные суставы, которые выходят на рынок, для этого годятся. В нашем арсенале теперь их большой выбор.

РГ: Все импортные или есть отечественные тоже?

Мурылев: Есть и те и другие.

РГ: Вот если бы вашему близкому человеку понадобилось эндопротезирование, сустав какой страны вы бы посоветовали?

Мурылев: Тот, который бы лучше других подошел этому человеку по форме кости. Это основная определяющая.

РГ: Многих интересует, как высоко прыгает Алексей Ягудин с пересаженным тазобедренным суставом?

Мурылев: На этот вопрос не отвечу, так как не знаю. Знаю другое. Каждые десять лет публикуются данные о видах спорта, которые разрешены пациентам после эндопротезирования. Слежу за этими публикациями и знаю, что теперь осталось всего четыре абсолютно противопоказанных видов спорта тем, у кого искусственный сустав: это футбол, хоккей, гандбол и контактные виды борьбы. Остальные могут продолжать заниматься спортом.

РГ: Принято считать, что самые здоровые люди — это как раз спортсмены. Однако именно многие из них становятся пациентами ортопедов, травматологов. А о чем говорит ваша практика? Кто чаще других и в каком возрасте попадают к вам?

Мурылев: К сожалению, трагедиям с тазобедренными и коленными суставами все возрасты покорны. У более молодых это связано с врожденной патологией суставов, с болезнями, при которых нарушается питание хряща. А в пожилом — это артрозы и переломы.

РГ: А протезированию тоже покорны все возрасты? Или есть возрастные цензы?

Мурылев: Нет такого ценза! Мы оперируем и совсем юных, и людей, которым под девяносто лет. Главное, чтобы их состояние здоровья позволяло провести такую операцию.

РГ: Она же очень травматична. Длится не один час.

Мурылев: Для людей более преклонного возраста существуют менее травматичные варианты операций.

РГ: Почему же их не проводят пациентам всех возрастов?

Мурылев: Потому что протезы при таких операциях предназначены для людей преклонного возраста, у них иной срок службы. Первичное же эндопротезирование пациентам более молодого возраста проводится мини-инвазивным способом. А коленные суставы оперируем с помощью компьютерной навигации.

РГ: Это еще что такое?

Мурылев: Это когда компьютер во время операции контролирует каждое движение хирурга и помогает выбрать оптимальный ее ход именно для того пациента, который на операционном столе.

РГ: Если у человека явное неблагополучие с суставами, стоит терпеть боль? Не торопится с оперативным вмешательством?

Мурылев: При первых же признаках неблагополучия надо бежать к врачу и начинать консервативное лечение. Оно может помочь и отсрочить операцию на долгие годы. Что немаловажно. Но ни в коем случае не заниматься самолечением, прикладыванием листьев лопуха и так далее.

РГ: У вас есть очередь на операции?

Мурылев: Есть. Иногда даже она растягивается на шесть, семь месяцев. Но не больше.

РГ: Проблемы наличия самих суставов есть?

Мурылев: В Москве практически нет. Город активно занимается этой очень насущной проблемой. Но количество больных все больше. И это — не удивляйтесь — результат более качественной амбулаторно-поликлинической помощи. Результат современной диагностики и… грамотности самих пациентов.

РГ: Можно говорить, что эндопротезирование доступно всем нуждающимся в нем?

Мурылев: Можно.

РГ: И по цене тоже? Сколько стоит ваша операция по замене тазобедренного и коленного суставов?

Мурылев: В рамках программы столичного департамента здравоохранения — она активно действует с 2002 года, операция бесплатна. Пациенту любого возраста можно подобрать эндопротез индивидуально.

РГ: Знаю, что ваш дедушка по материнской линии Иван Васильевич был врачом-эпидемиологом. Учился он, как потом и вы, в Первом московском медицинском институте. Было это во время Великой Отечественной войны. И все студенты — это тогда было нормой — дежурили в госпиталях, были у врачей на подхвате.

Мурылев: Кстати, очень это хорошая школа. Да и вообще сколько себя помню, в доме без конца говорили о лечении, о болезнях. И вопроса выбора профессии у меня не было — только медицина, только хирургия.

РГ: Хирургию избирают многие студенты-медики мужского пола. Но почему именно эндопротезирование?

Мурылев: Эндопротезирование было не сразу. С первого курса я работал в отделении неотложной хирургии больницы имени Боткина. Сперва санитаром. Потом повысили до медбрата. И, естественно, получив диплом, пройдя ординатуру и аспирантуру, стал ассистентом кафедры травматологии и ортопедии Первого меда. Вот такой у меня не короткий путь к эндопротезированию. Почему же именно оно? Уж очень операции красивые. И нет двух одинаковых. Каждая само по себе. К каждой надо специально готовиться.